Что напишут в будущем учебнике по истории Беларуси

Немного методологии

С одной стороны, идея написать учебник из перспективы будущего не так уж и безнадежна. Близкое знакомство с мировой историей в разные эпохи и в разных регионах дает основания думать, что история представляет собой набор определенного количества моделей существования человеческого сообщества (как на микро-, так и на макроуровнях). Они периодически повторяются во времени — разные в деталях, но одинаковые в принципе, что позволяет (при достаточном запасе знаний) сказать, где в итоге окажется общество, если попадет в ту или иную модель.

Но недаром Ницше в «Так говорил Заратустра» наделил способностью понимать смысл повторяемости событий лишь сверхчеловека, ибо обычный человек на это не способен. Будь иначе, мы, простые люди, давно бы разгадали законы истории и тщательно избегали бы ловушек, которые она расставляет на нашем пути. Нет, конечно, история тут ни при чем, здесь виноваты человеческие побуждения, страхи, предрассудки, зависть... Но ловушки остаются ловушками, как и нежелание людей воспринимать их наличие.

Поэтому пока мы можем говорить о будущем только на каком-то базовом, фундаментальном уровне. Думаю, ни у кого нет сомнений, что Беларусь сейчас находится в состоянии диктатуры. А как показывает исторический опыт, вечных диктатур не бывает. Поэтому к гадалке не ходи — демократия в конце концов в нашей стране победит. Но очевидно, что учебник истории, написанный по принципу «сначала была диктатура (точка А), а от нее страна пришла к демократии (точка В)», будет не очень информативным, полезным и интересным.

Логика исторического пути из точки А в точку В обязательно будет иметь третью составляющую — С. Которая (как это ни парадоксально!) может быть А, может — В, а может не быть ни тем, ни другим, причем всё это одновременно. События могут означать совершенно не то, что мы видим или что говорят нам о них другие. При этом одно и то же событие может иметь самые разнообразные значения и смыслы. Как и не иметь их вовсе. Причем одновременно.

Историческое путешествие из пункта А в пункт В — это не прямая линия. И даже не круг. Это невообразимый по замысловатости своей траектории маршрут, который может несколько раз проходить через одни и те же места, пересекать сам себя, менять направление, несколько раз попасть не туда и там увязнуть. Достигнув наконец цели, вы можете вдруг обнаружить, что это не В, а А, — оказывается, вы всё время кружили вокруг исходной точки. Пожалуй, «Одиссею» Гомера можно считать самым гениальным описанием хода истории. Исторический путь беларусов во многом с ним схож. И не только в прошлом.

Параграф 1. Травмы и выборы 90-х

Здесь в будущем учебнике истории нас будет ожидать первая «С». Потому что, с одной стороны, это была эпоха демократии, когда «административный ресурс» не имел таких возможностей влиять на выбор людей, какие он приобрел в дальнейшем. Но проблема была в самом выборе. Беларусы находились под влиянием травм, нанесенных им десятилетиями «демократического централизма» и столетиями идеи превосходства «русской культуры», «русского языка», «русского народа» над «бедным и несчастным белорусским мужиком».

Первое порождало в душах потребность не в самореализации, а в сильной центральной власти, которая — как во времена СССР — «даст нам всё». Второе не позволяло сформироваться надежной беларуской идентичности: беларусы «зависли» в недоумении от криков про нацизм, фашизм, идиотизм всех тех народов, которые хотят оторваться от «Великой России» с ее великой культурой, языком и газовой трубой, от разговоров о братских чувствах, равноправии и дружбе между народами, при которых «какая разница, на каком языке, — главное, чтобы по-русски».

Результатом этой двойной травмы стал выбор, сделанный беларусами в 1994 году. Некоторые говорят, что в случае иного выбора всё было бы по-другому. Мол, если бы вместо пророссийского Лукашенко тогда избрали националиста Позняка, всё пошло бы иначе. Позволю себе в учебнике по истории будущего с этим не согласиться. Дело в том, что траектория исторического маршрута зависит не только от людей, которые по нему идут. Есть и другие центры, оказывающие на него гравитационное влияние, порой достаточно сильное.

У нас был такой сильный центр притяжения — Россия (он и сейчас есть, но в учебнике будет уместно употреблять прошедшее время). И намерения этого центра были (разумеется, с точки зрения будущих историков) вполне очевидными: восстановить Российскую империю.

Засилье партийной номенклатуры было уничтожено вместе с СССР волей нового российского руководства. И как Октябрьский переворот 1917 года дал народам, входившим в состав империи, возможность образовать собственные национальные государства, так и распад СССР сделал то же самое. Но как большевики потом снова стали «собирать земли», так и «новая и демократическая» Россия стала это делать — по тем же схемам. Там, где к власти приходили националистические (положительная коннотация) режимы, происходили военные перевороты. Так было в Азербайджане, Грузии, Таджикистане и т.д. В результате власть там получили надежные, проверенные временем партнеры Москвы. Нет сомнений, что Беларусь постигла бы та же участь, если бы большинство проголосовало за Позняка. Вспыхнул бы военный мятеж, вызванный негодованием, например, по поводу «притеснения русскоязычных». И всё так или иначе пошло бы по известной нам траектории.

Далее — по установленным историческим закономерностям. Если к власти приходит демагог с полным отсутствием эмпатии и уважения к людям, усилия которого направлены исключительно на приобретение и сохранение абсолютной власти, то его действия можно просто списывать со старых учебников истории. Сначала распустить парламент, а новый сделать карманным, назначив туда «авторитетных» людей. Затем — переписать Конституцию в свою пользу, отняв у других ветвей их законную власть. Далее — снова «оптимизация» Конституции, в которой должны быть сняты все ограничения на возможность переизбрания. Это сделали, например, Порфирио Диас в Мексике и Юань Шикай в Китайской Республике в конце XIX — начале XX века. Вишенкой на торте является конституционная возможность назначать преемника. Но если «не до законов», можно обойтись и без нее.

А как насчет народа? Безмолвствовал, как обычно? В будущем учебнике по истории теме народа во времена диктатуры Лукашенко будет посвящен отдельный параграф. Его напишут с помощью новейших методов исследования: психология масс, социальные последствия диктатуры, выбор модели поведения и т.д. Безусловно, будет учтено игнорирование призывов депутатов Верховного Совета выступить против государственного переворота в 1996-м (что можно объяснить неразвитостью политической культуры).

Но особое внимание будет уделено событиям вокруг образования так называемого «Союзного государства» между Россией и Лукашенко. Да, именно Лукашенко, потому что Беларусь тогда восстала против этого «государства». Помню те апрельские дни 1996 года. Я был далеко от Беларуси и наблюдал, как цинично разрушается наша независимость — с боем стеклотары на кремлевском крыльце и «поехавшей» от близости московского трона головой Лукашенко. Реальность вызывала резкое отторжение. Хотелось проснуться.

Именно народ вернул тогда реальности привлекательность и смысл. Беларусы отреагировали на «интеграционные инициативы» «Минской весной»: милиционеры со своими щитами и дубинками убегали от разгневанных граждан. Образование «Союзного государства» было засунуто куда-то поглубже в кармашки надежд как российских «собирателей земель русских», так и беларуских мечтателей о российском престоле.

Авторы будущего учебника по истории смогут критически проанализировать тезис о «массовой поддержке» режима беларусами в конце 90-х. Лично я тогда не знал никого, кто выступал бы за режим. В лучшем случае — равнодушие: «А мне какое дело?» Критика же звучала повсюду.

Параграф 2. Режим и народ. На социальном контракте, или Стабильность нулевых

Да, власть критиковали везде. Даже в беларуских деревнях, которые все «городские» считали оплотом Лукашенко. Как-то в незнакомой деревне ко мне подошли совершенно незнакомые люди: «Вы слыхали, что вчера по телевизору сказал этот клоун?» Во время избирательных кампаний 2006 и 2010 годов на пикетах, при встречах с избирателями я видел буквально нескольких человек, которые выражали свою поддержку Лукашенко. (Кстати, прежде чем писать будущий учебник по истории, необходимо будет проанализировать проводимые в то время в стране социологические исследования на предмет обоснованности методов и их соответствия поставленной задаче.)

Как же режим решал проблему своей непопулярности? Прежде всего, конечно, с помощью старого доброго социального контракта. Ты нас кормишь, а мы тебя терпим. Плюс — политическая демобилизация. Любой авторитарный режим (а режим Лукашенко в период до 2020 года, несомненно, будет определяться как авторитарный) стремится исключить граждан из политической жизни, монополию на которую он оставляет за собой. Бизнес, культура, социальная сфера, народные танцы, любительская орнитология — пожалуйста. Но не лезьте в политику!

Политика, объясняли людям, — грязное дело. И занимаются ей соответствующие товарищи. Посмотрите, мол, на этих «оппозиционеров». Да они мать родную продадут за западные гранты! Смотрите, они же даже объединиться не могут! Абсурдность обвинений была очевидна. Зарубежные гранты получали все: ученые, спортсмены, СМИ, общественные организации и даже «правоохранительные» учреждения. А вот как раз для политиков такой способ финансирования законом не предусматривался.

И вот эта мантра в адрес политиков: «Ну когда же они все объединятся?!» Нигде и никогда в истории не было такого, чтобы все выступали единым монолитом. Даже в сталинском СССР и Северной Корее. Дискуссии и споры — это нормально. За счет этого и происходит развитие. Например, в 2006 году предвыборная кампания оппозиции только повысила свою эффективность за счет наличия двух кандидатов — Милинкевича и Козулина. У каждого из них был свой стиль и аргументы, которые были положительно восприняты гражданами. То же самое произошло и в 2010 году, когда оппозиционные силы выдвинули девять кандидатов. Девять команд вели кампанию. Хотите единого кандидата? Пожалуйста: тот кандидат из оппозиции, который пройдет во второй тур, и станет «единым». Но так было бы, если бы в стране были настоящие выборы. Без этого объединение особой роли не играет.

Режиму достаточно эффективно удалось внушить беларусам недоверие к лидерам оппозиции. Здесь свою роль сыграло еще одно «допустимое С». Проблема в том, что, хотя беларусы и стремились к демократии, ее лидером они видели не чиновника, избранного народом, а сильного руководителя, который придет и все проблемы разведет руками. Это травма всех народов, переживших диктатуру. Люди просто не могут понять, что при демократии они сами должны нести ответственность за свою судьбу и судьбу своей страны, а задача правительства — создать для этого благоприятные условия. В этой игре они видят себя детьми, которых взрослые — власти — должны кормить, одевать и не наказывать слишком строго. Людям трудно поверить, что они и есть те самые взрослые.

Еще один момент, который будет отмечен в учебнике и зафиксирован в методичках всех авторитарных режимов: несогласных беларусов удалось убедить в том, что они в меньшинстве. В нулевых часто можно было слышать от людей: «Вот мы с вами против режима. А остальные — за».

Это действительно очень эффективный способ держать общество под контролем: убедить несогласных в том, что только они стоят на других позициях, а все остальные поддерживают власть. И что противостоять большинству — себе дороже.

© Yauhen Krasulin

Параграф 3. Двадцатый год: победа или поражение?

Вот только проблема: долго этот метод не работает. Непопулярный режим в борьбе с оппозицией сам породил у беларусов ожидания перемен. Более того, он создал образ нового лидера — современного, демократичного, успешного. И как только такая фигура появилась на горизонте, беларусы ее узнали. Виктор Бабарико очень точно вписывался в их ожидания.

В будущем учебнике будет написано: нельзя говорить, что беларусы «проснулись» в двадцатом году. Они не спали. Они только и ждали, когда появится тот «верняк», который в конце концов свергнет Лукашенко. Увидев лидера, беларусы воспряли и бросились на улицы. Это стремление к исполнению желания было настолько сильным, что даже снятие с выборов Виктора Бабарико, главного претендента на роль альтернативного Лукашенко кандидата, не изменило, а лишь усилило протестные настроения.

Вспоминая тогдашние разговоры с людьми, скажу, что беларусы не были готовы сразу переключить свои симпатии с банкира Бабарико на домохозяйку Тихановскую. И здесь главную роль сыграл предвыборный месседж, озвученный Тихановской: «Я иду не за властью — я иду, чтобы организовать свободные и справедливые выборы». Это полностью удовлетворило всех и сделало Тихановскую новой надеждой беларусов. Думаю, этот момент найдет достойное отражение в будущем учебнике.

Были ли события 2020 года победой беларусов? Этот вопрос вряд ли встанет в будущем учебнике по истории. Но нынешним спорам вокруг него обязательно будет уделено внимание.

Потому что сейчас идет война нервов. Победителем станет тот, кто продержится дольше. Если один из противников признает поражение, это станет победой для другого. И если режим заставит беларусов поверить в то, что они проиграли в двадцатом, он получит хорошие шансы продолжить свое существование. И режим будет использовать любую возможность, чтобы добиться этого.

Сложная траектория исторического процесса в своих замысловатых поворотах действительно может создать впечатление, что для добра всё кончено и зло победило. Но иллюстрацией и уроком здесь может служить судьба Стефана Цвейга, который покончил с собой вместе с женой в феврале 1942 года. К тому времени нацисты взяли под свой контроль почти всю Европу, а ситуация на Восточном фронте не позволяла с оптимизмом смотреть на судьбу СССР в противостоянии с Гитлером. Японцы захватили почти весь бассейн Тихого океана, их самолеты уже были замечены в небе Австралии. Цвейг расценил это однозначно. Очевидно, что зло победило и больше не будет ни добра, ни свободы, ни европейской цивилизации... Цвейг не захотел жить в таком мире и принял яд.

Но Британия не поверила, что всё кончено. И США не поверили. И СССР не поверил. И даже французы. Ну, по крайней мере, некоторые из них. И они победили. Даже французы. Потому что ты не проиграл, пока не признал поражение. Как ты можешь говорить, что проиграл, когда бой еще не окончен? Именно поэтому ни в каких учебниках не написано, что Британия, США, СССР проиграли в 1941 году. Как не проигрывали ни в 42-м, ни в 43-м, ни в 44-м.

Пример Цвейга демонстрирует, что есть люди с завышенными ожиданиями, которые считают, что если сейчас нет победы, то ее не будет никогда. Да, сейчас противник наступает. Но это не значит, что мы уже потерпели поражение.

В двадцатом беларусы победили режим Лукашенко, который четко услышал громкий призыв: «Уходи!» Его жизнь уже никогда не будет такой беззаботной, как раньше. Он прекрасно понимает, что беларусы не перевернули страницу, как бы кто ни утверждал обратное.

Контрольное задание: не возвратиться к старому

Зло, которому противостояли беларусы, оказалось более масштабным, чем представлялось. Это то самое зло, которое надеется на восстановление Империи и активно занимается «собиранием земель». В двадцатом, когда режим зашатался, оно объявило, что направит в Беларусь свою нацгвардию и даже войска, чтобы не дать народу свергнуть Лукашенко. Когда беларуских пропагандистов, увидевших мощь народного гнева, охватила дрожь, на помощь Лукашенко зло выслало информационный десант «Раши Тудэй». Нет сомнения, что послало бы и танки.

Теперь мы видим, какие планы были у этого зла. И мы понимаем: чтобы его остановить, усилий одной нации, даже хорошо мотивированной, недостаточно. Сейчас весь демократический мир борется с этим злом, и у каждого здесь своя задача. В том числе — сохранить веру в победу.

В будущем учебнике, конечно же, будут описаны все методы, используемые злом. В двадцатом оно на какое-то время было ошеломлено единством, сплоченностью, взаимной доброжелательностью, отвагой и стойкостью беларусов. В СМИ даже исчезли привычные мантры о «равнодушных и трусливых», «грантососах» и «когда они все объединятся?». Но постепенно режим пришел в себя. И снова завел старую пластинку, мотивы которой подхватывают независимые СМИ: «новая оппозиция превращается в старую». Нет, трансформируется не новая оппозиция. Это вы попадаете в старые ловушки.

Главная цель такой клеветы — уничтожить единственный политический центр, который сейчас является большим преимуществом беларусов. Ведь без политического центра очень легко лишить нашу нацию субъектности. Не будет политического центра — некому будет поднимать беларуский вопрос перед национальными правительствами и в международных организациях.

И тогда пусто место может занять «человек с ружьем» — тот, кто считает, что винтовка рождает власть. Если такие люди будут решать судьбу Беларуси, то траектория исторического пути, который они определят, уведет нас далеко от той цели, ради которой беларусы объединились в 2020 году, — свободы и демократии. И тогда могут возникнуть серьезные сомнения, что среди будущих учебников по истории будут беларуские.