Форпост на глиняных ногах

В непризнанном одиночестве

Ни одна страна не ставит под сомнение непризнанность Приднестровья и принадлежность этой территории Молдове — и это отличает ситуацию на Днестре от всех прочих. Таким образом, c 2022 года приднестровский конфликт можно считать единственным в чистом виде неурегулированным территориальным конфликтом на постсоветском пространстве.

Грузино-абхазский и грузино-осетинский конфликты, а также конфликт в Донбассе, вылившийся в большую войну России против Украины, не решены с точки зрения Грузии и Украины соответственно, а также по мнению большинства стран-членов ООН. Но для России — по крайней мере для ее нынешней власти — эти вопросы закрыты. Независимость Абхазии и Южной Осетии от Грузии Москва признала в 2008 году, вслед за ней это сделали Никарагуа, Венесуэла, Науру и Сирия.

В феврале 2022 года Россия повторила процедуру признания уже в отношении самопровозглашенных и поддерживаемых ею Донецкой и Луганской народных республик. Ее примеру последовали еще два члена ООН — Сирия и Корейская Народно-Демократическая Республика. Частично признанными республики Донбасса оставались недолго. 30 сентября 2022 года были подписаны соглашения о присоединении к России ДНР и ЛНР, а также Запорожской и Херсонской областей Украины. Хотя война с Украиной продолжается, а Киев и Запад считают действия РФ аннексией, Москва исходит из того, что в регионе возникла новая реальность и обратного пути нет.

Впрочем, история с занятием, а потом уходом российских войск из Херсона, отступление армии РФ из Харьковской области и нежелание Киева мириться с территориальными потерями дают основания думать, что новая, созданная Россией реальность неустойчива.

Еще один территориальный конфликт-долгожитель — карабахский. По мнению Азербайджана, он урегулирован. После победы над Арменией в 2020 году остатки непризнанной Нагорно-Карабахской Республики (НКР) — это менее 30% территории, которая до Второй Карабахской войны составляла НКР. Населенный армянами анклав пока не перешел под полный контроль Азербайджана, но процесс движется в эту сторону. Баку рассматривает карабахскую проблему исключительно как вопрос прав армянского меньшинства на азербайджанских территориях, который он намерен решать без оглядки на внешних игроков. Это продемонстрировала недавняя история с установлением контрольно-пропускного пункта в Лачинском коридоре.

Приднестровская Молдавская республика (ПМР), таким образом, сегодня осталась в непризнанном одиночестве. Осенью 2023 года ПМР отметит 33‑летие провозглашения своей независимости от Молдовы. Независимости, которая не признана ни одним государством ООН, но оформлена таким образом, что оставляет России возможность изменить статус-кво на Днестре.

Сделать это Москва может, например, пойдя навстречу воле приднестровского народа, выраженной на нескольких референдумах. Последний состоялся в сентябре 2006 года: 97,1% местных жителей, принявших участие в плебисците, высказались за независимость Приднестровья и его последующее присоединение к России.

Особый случай

За все время существования Приднестровья Москва ни разу всерьез не поднимала вопрос признания независимости этого региона Молдовы. В марте 2008 года, после того как была признана независимость Косово, Россия сымитировала приготовления к признанию ПМР, Абхазии и Южной Осетии.

Тогда три непризнанные республики обратились к российским властям с соответствующей просьбой. Сигнал услышали. Госдума провела слушания, разом рассмотрев все три заявки. Но радикальный сценарий — признать независимость — был отправлен под сукно. В случае с Абхазией и Южной Осетией ненадолго: до августовской российско-грузинской войны, после которой Москва все же признала независимость двух регионов Грузии, оставалось пять месяцев. Но тогда, в марте, депутаты Госдумы лишь рекомендовали российскому правительству проработать вопрос об изменении формата отношений с Абхазией, Южной Осетией и Приднестровьем.

При этом в отношении Приднестровья зафиксировали особое мнение. По итогам думских слушаний было заявлено, что Россия видит Молдову единым государством с особым статусом для ПМР в его составе.

Эта установка отражала позицию Кремля. Ее суть отнюдь не в желании помочь Кишиневу восстановить территориальную целостность. Это, безусловно, всегда декларировалось, но являлось лишь верхним слоем, упаковкой, которая не особо тщательно маскировала цели России на молдавском направлении.

Москва всегда рассматривала приднестровский конфликт не как проблему, а, скорее, как полезный актив. Непризнанная, ориентированная на Москву республика не отнимала много ресурсов и не доставляла особой головной боли. Конфликт был полезен в своем замороженном состоянии: он служил якорем, удерживающим Молдову от дрейфа в сторону Запада. При этом при определенных обстоятельствах этот конфликт мог принести ощутимые геополитические дивиденды.

В 2003 году Россия предприняла весьма энергичную попытку урегулировать приднестровский конфликт. Об этом ее попросил Кишинев: просьба исходила от тогдашнего молдавского президента-коммуниста Владимира Воронина, у которого были амбиции объединить страну.

Путин пошел навстречу молдавскому коллеге и поручил заниматься урегулированием Дмитрию Козаку — тогда, как и сейчас, Козак занимал пост заместителя главы администрации президента России. При участии Дмитрия Козака, который занялся челночной дипломатией между Кишиневом и Тирасполем, был разработан «Меморандум об основных принципах государственного устройства объединенного государства», позже прозванный «Меморандумом Козака».

Меморандум предполагал трансформацию Молдовы в федерацию, субъектами которой должны были стать Гагаузия (с 1994 года является автономией) и Приднестровье. Федеративное государство должно было оставаться нейтральным и полностью демилитаризованным, а русский язык должен был получить статус государственного наряду с молдавским. При этом по настоянию российской стороны в объединенной стране должно было на 17 лет — до 2020 года — сохраниться военное присутствие России в виде «стабилизационных миротворческих сил».

Выгоды России в случае подписания меморандума в 2003 году были очевидны. Во-первых, Москва, примирив Кишинев и Тирасполь, получала лавры главного миротворца. Во-вторых, сохраняла в Молдове свои войска. В-третьих, нейтралитет отсекал гипотетические попытки втянуть Молдову в НАТО. Наконец, воссоединение страны меняло электоральный баланс в пользу пророссийских политических сил. То есть влияние России в Молдове и на Молдову приблизилось бы к абсолютному.

Но идея не сработала. В последний момент Владимир Воронин отказался подписывать уже парафированный им самим, а также лидером Приднестровья Игорем Смирновым меморандум. Отношения Москвы и Кишинева надолго испортились. Приднестровский конфликт остался нерешенным, и с тех пор процесс переговоров по его урегулированию ни разу не приближался к серьезному обсуждению параметров объединения Молдовы.

Сложный простой конфликт

Приднестровский конфликт всегда считался самым бесконфликтным из всех постсоветских территориальных разломов. Зарубцовыванию раны способствовало отсутствие межэтнической и религиозной компоненты, небольшой в сравнении с другими войнами на просторах бывшего СССР масштаб боевых действий в начале 90-х и, что важно, тот факт, что кровопролитие на Днестре в 1992 году удалось остановить. Отдельные инциденты, некоторые со смертельным исходом, все же являлись трагическими исключениями, но не практикой.

Миротворческая операция на Днестре, начавшаяся в 1992 году, осуществляется совместно российским, молдавским и приднестровским воинскими контингентами, которыми руководит Объединенная контрольная комиссия (ОКК). В Зоне безопасности приднестровского конфликта есть совместные миротворческие посты, где молдавские военные и представители приднестровских силовых структур вместе несут службу.

Между двумя берегами Днестра действует режим относительно свободного передвижения и перемещения товаров. Он относительно свободный потому, что приднестровские власти выставили вдоль Днестра таможенно-пограничные посты, на которых проверяют документы у всех проезжающих и досматривают транспорт. Посты установлены в Зоне безопасности вопреки договоренности о том, что там не могут без согласования с ОКК появляться какие-либо контрольно-пропускные пункты.

Несмотря на подобные нарушения договоренностей, политические и геополитические разногласия, Молдова и вышедший из под контроля Кишинева Приднестровский регион за десятилетия притерлись друг к другу. Экономические, социальные и бизнес-связи сплелись в общую ткань отношений — формальных и неформальных, но бесконфликтных и прагматичных на всех уровнях, кроме политического.

Люди на двух берегах Днестра научились мирно сосуществовать, вместе зарабатывать и в конце концов стали взаимозависимы. Кишинев покупает у Тирасполя электроэнергию, вырабатываемую Молдавской ГРЭС (станцией владеет российская компания «Интер РАО»). Тирасполь экспортирует продукцию в Европу и Россию, оформляя как произведенную в Молдове. И это только несколько примеров.

Когда достигнута подобная близость, воссоединение страны не представляется нерешаемой задачей. Но за три десятка лет найти формулу устойчивого урегулирования так и не удалось. Мешали внутренние и внешние факторы.

К внутренним относится нежелание сторон, извлекающих из конфликта выгоду, менять сложившуюся за три десятилетия ситуацию. Ошибочно думать, что выгоду извлекает только Тирасполь. Известны случаи, когда в непрозрачных схемах, например, закупки электроэнергии, были заинтересованы связанные с властью бизнес-структуры в Кишиневе.

То же самое можно сказать о серых схемах ввоза в Приднестровье, а через него на правый берег Днестра и в Украину широкой номенклатуры товаров: куриных окорочков, сигарет, спирта и топлива. Важным звеном контрабандной логистики долгое время являлись порты Одесской области Украины. В Приднестровье под нужный груз оформляли документы, а дальше, пользуясь преимуществами зоны свободной торговли СНГ, товар беспошлинно либо после оплаты сниженной пошлины, расходился в разных направлениях. Частично оседал на приднестровском внутреннем рынке, но также попадал на молдавский и украинский рынки. Случалось, что товар, который в Одессу и Черноморск (прежнее название Ильичевск) привозили морем, даже не покидал территорию портов: в пространстве перемещался только пакет документов на груз.

Общие для признанных государств правила игры делают такие экономические чудеса затруднительными. Поэтому у непризнанности Приднестровья есть понятное товарно-денежное обоснование. Правда, война, начатая Россией против Украины, отразилась на этом бизнесе. Киев сегодня смотрит на Приднестровье, где дислоцируются российские военные, как на территорию, откуда исходит угроза. Как результат — у приднестровского сегмента молдавско-украинской границы сосредоточены украинские войска.

Бизнес на непризнанности — не единственное препятствие для воссоединения двух берегов Днестра. В Приднестровье, есть крупные предприятия, отстроены свои институты власти и силовые структуры: армия, милиция, спецслужбы. Здесь действует собственное законодательство. Ориентиром во многих вопросах, в том числе касающихся формирования правовой базы, для Тирасполя служит Москва, а не Кишинев. Приднестровским элитам комфортней в понятной им непризнанности, чем в составе Молдовы, где своя элита, у которой свои аппетиты.

«Объединить эти институты, этих людей в одно государство — сложное дело. И мне кажется, что те, кто говорят, что это должно быть просто и быстро, они просто не обращают внимания на существующую реальность. Надо учитывать этот факт в процессе урегулирования. Это не значит, что невозможно. Это просто значит, что надо обеспечить, чтобы местные элиты, общество не были обижены и не оказывали сопротивления»,— рассуждает в интервью OSTWEST MONITORING бывший глава миссии ОБСЕ в Молдове, эксперт по региону Уильям Хилл.

Впрочем, пока власти Молдовы не проявляют дипломатической активности на приднестровском направлении. Кишинев не предлагает собственных вариантов разрешения конфликта, хотя сегодня, и это редкий случай в новейшей молдавской истории, все властные рычаги сосредоточены в руках одной политической силы — проевропейской партии «Действие и солидарность». Ее основательница Майя Санду — президент, а созданная ею партия контролирует большинство в парламенте и назначила собственное правительство.

Но приднестровский вопрос, судя по тому, что ему уделяется приблизительно ноль внимания, явно не входит в число приоритетов правящей команды. И это тоже одна из особенностей Молдовы. Прозападные партии, а это почти всегда правые, тему Приднестровья традиционно игнорируют. Они способны достигать экономических договоренностей с Тирасполем, но предпочитают не поднимать вопрос политического урегулирования.

Есть расхожее мнение, что одна из причин такого бездействия — опасение уже упомянутого сценария, при котором в случае объединения страны сотни тысяч жителей ПМР изменят электоральный баланс во всей республике не в пользу прозападных партий. Еще одним объяснением является то, что приднестровская тематика непопулярна среди той части электората, на которую традиционно опираются прозападные силы.

Этот избиратель всегда подозрительно, если не враждебно, относился ко всему, что связано с Россией. Россия же продолжает настаивать на особом статусе для Приднестровья в составе Молдовы, что для многих равно федерализации страны, чреватой последующими сложностями в виде необходимости договариваться с властями Тирасполя.

Пример часто конфликтующей с Кишиневом Гагаузии — региона на юге республики, где в начале 90-х удалось справиться с сепаратизмом через создание гагаузской автономии, — далеко не всем кажется удачной формулой решения конфликта.

Война меняет все

Российско-украинская война не могла не отразиться на ситуации вокруг Приднестровья. В начале 2022 года в России раздавались голоса о том, что одна из целей «специальной военной операции» — выход к непризнанной республике.

Достижение этой цели и превращение молдавско-украинской границы в границу российско-молдавскую, могло драматическим образом изменить расклад в регионе и делало возможным два основных сценария дальнейшего развития событий. Первый — присоединение ПМР к занятым Россией территориям юга Украины. Второй — оказание давления на Кишинев, чтобы вынудить его пойти на российские условия воссоединения Молдовы, например, через создание здесь федеративной республики. Следствием этого стало бы изменение внешнеполитического вектора Молдовы с западного на восточный.

Сегодня оба сценария не актуальны. Сопротивление Украины не просто обнулило такое развитие событий, но и привело к тому, что Россия потеряла былое влияние на Молдову.

«Все, что до начала войны обеспечивало устойчивость Приднестровья как сепаратистского проекта, потеряло актуальность с началом войны,— говорит в беседе с OSTWEST MONITORING бывший вице-премьер Молдовы по реинтеграции Александр Фленкя. — Это касается российской политической поддержки и дипломатического прикрытия». То же самое, считает эксперт, касается военного присутствия России на Днестре: «В масштабах идущей в Украине войны, российский воинский контингент не является сколько-нибудь серьезной силой и не способен в военном плане обеспечить безопасность Приднестровья. Напротив, он привлекает нежелательное внимание и для Киева является серьезным раздражителем самим фактом своего существования в глубоком тылу. Это скорее создает для Приднестровья проблемы».

Утрату Москвой прежних позиций констатирует и Уильям Хилл. «Влияние России будет значительно слабее, чем в прошлые десятилетия. Конечно, Кремлю это неприятно. Они стараются бороться, принимать меры, чтобы восстановить влияние Москвы в Молдове (Россия открыто поддерживает молдавских политиков, критикующих нынешнюю прозападную власть.— Ред.). Но в данный момент в Молдове у местных политиков есть возможность принимать решения без влияния Москвы».

Влияние Киева, напротив, возросло. Там за последний год неоднократно высказывалось мнение, что, если Молдова попросит, Украина может ей помочь вернуть контроль над непризнанной республикой. Хотя до действий не дошло, показателен сам факт, что такие мысли теперь высказываются вслух.

В начале этого года произошло еще одно событие, которое сложно было представить в довоенное время. Парламент Молдовы принял поправки в Уголовный кодекс, дополнив его статьей «Сепаратизм». Теперь за сепаратистские действия грозит тюремный срок. Под новую статью подпадает любой приднестровский чиновник, включая руководство непризнанной республики. Применять обновленное законодательство Кишинев не спешит. Но инструмент создан, а значит, может быть применен.

Молдавские власти ввели уголовную ответственность за сепаратизм, несмотря на раздававшуюся из России критику. И это стало еще одной иллюстрацией утраты Москвой былого влияния на Кишинев и в целом на ситуацию на Днестре.

До войны Молдова и Россия контактировали на разных уровнях — общались главы МИД двух стран, был канал коммуникации по линии президентских администраций. С началом войны Кишинев не просто свернул все контакты, оставив их лишь на уровне послов, но и начал процесс развода с курируемым Россией Содружеством независимых государств.